ведущий специалист КГИОП
БЛИЖНИЕ УСАДЬБЫ
ВЫСШЕЙ ЗНАТИ
ФЕНОМЕН ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ
ИСТОРИКО-ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЙ
ЖИЗНИ ПЕТЕРБУРГА
Многие из дворянских усадеб, располагавшиеся до 1917 года в границах столицы Российской империи и ее пригородов, могли по содержанию и амбициозности поспорить даже с загородными дворцово-парковыми комплексами правящей фамилии. Одновременно им был присущ ряд специфических характеристик, заметно отличающих их как от императорских резиденций, так и от помещичьих загородных дач. Этот самостоятельный тип объектов, обозначаемый как «ближние усадьбы высшей знати», большинство из которых ныне находится в пределах городской черты Санкт-Петербурга, развивался совершенно особым образом.
Усадьбы высшей знати, как и императорские загородные дворцово-парковые комплексы, чаще всего размещались на главных транспортных магистралях (или в непосредственной близости от них), отчасти способствуя развитию городской и пригородной инфраструктуры. От рядовых дворянских они существенно отличались по размерам как самих зданий, так и окружающих парков. Строили ближние усадьбы по преимуществу те же придворные зодчие, что и императорские загородные комплексы – архитекторы, как сейчас бы сказали, «модные», работавшие в популярных для своего периода стилях. К высшей знати в контексте данного исследования отнесены представители дворянского сословия, приближенные ко двору, хотя и не входившие в Императорскую семью, но имевшие высокое социальное положение – не ниже 4 класса по «Табели о рангах».
В имперской столице в разные века и десятилетия появлялись и развивались подобного рода усадьбы, создавая вокруг нее некий композиционный каркас. В ряде литературных источников он именуется «поясом», или «зеленым кольцом». Постепенно, по мере расширения городских границ, часть этих объектов поглощалась Санкт-Петербургом, многие из них реконструировались и изменялись либо же вовсе исчезали. До нашего времени дошло не очень большое количество таких усадеб, образующих самостоятельный архитектурно-градостроительный «слой», который достоин рассмотрения как отдельный феномен. Создавая великолепные миры вокруг столичного города и являясь своего рода центрами общественного притяжения, они зачастую предрешали судьбу владельцев (Каменный остров – Бестужев-Рюмин). В некоторых случаях, когда хозяин разорялся, такие комплексы выкупались в казну города, становясь впоследствии царскими резиденциями (Елагин остов, Таврический дворец и др.) иногда передавались лечебным учреждениям (дача К. Е. Сиверса, Новознаменка и т. п.).
Аналогичные усадьбы строились и вокруг других европейских столиц. Образцом аристократического вкуса Франции XVII века считается, например, замок Во-ле-Виконт. Небольшое поместье, приобретенное Фуке, удобно располагалось близ дороги, соединявшей королевские резиденции в Фонтенбло и Венсене. Лучший по тем временам частный дворец Франции создавался при участии лучших мастеров: архитектора Луи Ле Во и художника Шарля Ле Брена, устройством сада и парка занимался Андре Ле Нотр. Сотрудничество трех мастеров произвело памятник, ставший первым образцом стиля Людовика XIV, который формировался в единстве архитектуры, внутреннего убранства и парковых ландшафтов. Строительство поместья, длившееся пять лет, было закончено к 1661 г. Помня, что не продемонстрировать свою жемчужину – все равно что не обладать ею, летом того же года Николя Фуке устраивает в своей новой загородной резиденции торжество, куда приглашает короля со всей свитой. Людовик не приехал, но пышное празднество, те не менее, состоялось. Двор, пресыщенный разного рода увеселениями, был поражен, причем королю все расписали в подробностях. В результате он почувствовал себя оскорбленным и униженным непозволительной состоятельностью собственного министра – даже у меня нет ничего подобного! Так для Фуке день 17 августа 1661 г. стал началом конца и сокрушительного падения. Вскоре министр был арестован в связи с обвинением в предательстве и растрате государственных средств. Король конфисковал Во-ле-Виконт, а сам опальный Фуке умер в заключении спустя 19 лет. Этот весьма известный исторический факт несомненно стал поучительным примером для всех приближенных к верховным правителям особ и сформировал определенный подход к созданию собственных резиденций.
 |
 |
Шато Во-ле-Виконт |
Партер шато Во-ле-Виконт |
Что-то подобное известно и из отечественной истории. В Санкт-Петербурге похожая участь постигла Новознаменскую дачу, или «Новознаменку» М. И. Воронцова. Находившаяся на 18-й версте Петергофской дороги, первое время она принадлежала приближенным Петра Великого – братьям П. М. и А. М. Апраксиным. В начале 1750-х гг. усадьбу приобрел граф Воронцов. Во второй половине того же десятилетия на территории усадьбы была осуществлена постройка большого загородного дома. Разработку проекта и наблюдение за работами вельможа поручил одному из придворных архитекторов (А. Ринальди или Д. Трезини – различные источники расходятся в вопросе авторства). Часть работ по внутренней отделке дворца производили итальянские мастера Бартолиати и Венерони. Созданная усадьба включала сохранившийся доныне каменный «господский» дом, грот, «людские» флигеля, кухонный и конюшенный корпуса, скотный двор, оранжереи и другие сооружения. Кроме того, на ее территории в XVIII в. существовал регулярный сад с четырьмя большими прудами (три из них были проточными). По композиции главный дом дачи представляет собой усадебный дворец середины своего столетия. с типичным для высших образцов русского барокко декоративным оформлением фасада.
Застройка дачами Петергофской дороги в тот момент являлась чуть ли не делом государственной важности, хотя и ложилась тяжелой повинностью на владельцев дачных участков по этой дороге. М. И. Воронцову, как одному из первейших лиц державы, виднейшему приближенному и вдобавок свойственнику императрицы, не было возможности в данном случае стоять в стороне от дела застройки увеселительными домами дороги в любимейшую загородную резиденцию «веселой Елисабет». В 1763 г. вице-канцлер ушел в отставку, а вскоре и переехал в Москву, пристанище всех опальных и недовольных двором вельмож, где спустя каких-то четыре года умер. Обосновываясь на новом месте постоянного жительства, Воронцов решил продать и свой петербургский дом на Садовой улице, и приморскую дачу. Соответствующее объявление в «С.‑Петербургских Ведомостях» 1766 г. дает нам вместе с тем первое, хотя, конечно, очень краткое ее описание:
«По Петергофской дороге на 18-й версте продается двойная дача его сиятельства канцлера графа Михаила Лариановича Воронцова с лесом и сенными полосами. Дом каменный о трех этажах, покрытой железом, с домовыми уборами; разные дворовые каменные и деревянные службы; притом грот, террасы, оранжереи, решетка и столбы каменные, до 300 сажен длины, 7 прудов, три сада, два партерра...».
В первой половине 90-х гг. XVIII в. покупателем воронцовской усадьбы стал действительный статский советник А. Н. Зубов (отец фаворита Екатерины II). Но уже вскоре во владении дачею его сменил один из приближенных нового российского императора Павла I – вице-канцлер князь А. Б. Куракин. Далее по купчей она перешла к придворному банкиру барону Жозе Педро Целестино Велио, после которого и, следовательно, лишь с начала XIX в., хозяевами усадьбы становятся Нарышкины. Первым владельцем из этого рода стал обер-камергер, канцлер российских орденов и генерал-директор всех императорских театров в России Александр Львович.
В екатерининское время благодаря своим затейливым садам и роскошным торжествам особенно широкой известностью в столице пользовались дачи А. А. Нарышкина «Красная мыза» и Л. А Нарышкина «Левендаль». Но уже в первой четверти следующего столетия эта популярность уверенно переходит к владению А. Л. Нарышкина – нынешней «Новознаменке». Это было достигнуто опять же благодаря тем роскошными празднествам, которые давались на этой даче. По рассказам современников, сам Нарышкин был «русский вельможе в полном смысле этого слова, то есть меценат и хлебосол – его обеды и праздники гремели в Петербурге. На даче и в городе его стол был открыт для всех званых и незваных». Бытописатели Петербурга буквально в один голос отмечают исключительное богатство увеселений в приморской усадьбе этого царедворца: «Особенно роскошны выходили у него праздники на его даче по Петергофской дороге. На этих праздниках сюрпризы встречали публику на каждом шагу. Все театральные труппы участвовали в празднествах и, конечно, не даром, а за весьма приличное награждение». Здешние спектакли, равно как и ставившиеся в петербургском доме Нарышкина, были связаны с посещениями высочайших особ и являлись наиболее значительными моментами в жизни обер-камергера. Разумеется, не обойдены они вниманием в наиболее полных по объему биографиях А. Л. Нарышкина. Кто только не побывал на премьерах в «Новознаменке» – и императорская семья, и прочие высокопоставленные лица России, и театральные деятели.
Расточительность хозяина при устройстве его знаменитых праздников не имела границ, и тот, несмотря на свое колоссальное богатство, был «кругом в долгах». Впрочем, известный острослов своего времени, А.Л. Нарышкин в своих колкостях не щадил и себя. В частности, он не раз шутил по поводу долгов, в которые входил для устройства увеселений у себя на даче.
«Новознаменка». Фото 2008 г.
В 1829 г. усадьба перешла в собственность П. В. Мятлева, построившего близ старого дома меньший по размерам – каменный в новоманерном «готическом» стиле. Правда, уже конец XIX в., когда в старинных усадебных зданиях разместилась больница для душевнобольных, отмечен заметным понижением статуса дачи. В тот период ряд здешних помещений был перестроен и частью утратил первоначальную отделку. Еще позднее, в годы ленинградской блокады, «Новознаменка» была частично разрушена. К счастью, сегодня постройки, сожженные фашистскими захватчиками, восстановлены. Проект реставрации главного здания в свое время был разработан видным архитектором М. М. Плотниковым. Все это крайне важно, учитывая, что в данном случае речь идет не просто об архитектурном памятнике, но и об одном из центров общественной жизни Санкт-Петербурга (дача, расположенная прямо на пути следования императоров в Петергоф, в том числе и из-за месторасположения пользовалась неизменной популярностью в свете).
Приведенный пример как нельзя лучше характеризует особый тип объекта, не похожего по своей архитектурно-композиционной и градостроительной сути, а также влиянию на разнообразные аспекты жизни города и его обитателей, ни на тихие загородные имения дворянства, ни на шикарные, представительские императорские резиденции. Концентрируя внимание представителей светской и творческой интеллигенции, подобные объекты служили источником творчества: литературного, художественного, архитектурного. Жизнь в этих усадьбах по блеску и размаху зачастую превосходила городскую. В явной столичности образа мыслей и поступков хозяев, соответствующих облику их владений, и заключается «изюминка» уникальности таких памятников и суть их отличия от рядовых дворянских усадеб.
Таких усадеб, как Новознаменка, построенных в разное время, у нас насчитывалось не более 50. Немногие из них сохранились до наших дней, и то частично. Некоторые же остались лишь в истории и воспоминаниях современников. В наше время требуется сохранение этого исторически сложившегося феномена «ближних усадеб высшей знати» не только как градостроительных объектов, но и как фундаментальных следов развития культуры и дореволюционной жизни города. Столичный Санкт-Петербург не мог оставаться только в границах императорских резиденций, существуя без этого великолепного ожерелья.